Ангел-Хранитель 320 - Страница 76

– Наливай, – согласилась она, протягивая ему бокал. Спросила внезапно, без перехода. – Что, побывал на боевых?

– Неужели заметно? – улыбка против воли вышла неживой.

– Всегда. Когда человек разменивает личный счет, это всегда видно. Неважно, по обязанности он это сделал или с удовольствием. Он меняется. Становится другим. Вроде как живет за себя и за тех, кого убил. Постоянно к себе прислушивается.

– Интересная трактовка, – задумчиво отозвался Сергей. Он сел прямо на пол, щурясь от яркого солнца, прислонился спиной к теплому покрытию стены. Разлил остатки коньяка по бокалам. Солнце играло искрами в янтарной жидкости.

– Каждый проходит это по-своему. Хотя суть не меняется. Сначала кажется, что привык и все забыл. Потом постепенно начинаешь понимать, что за все приходится платить. И чем дальше, тем страшнее становится.

– Может быть, это оттого, что ты женщина? Все же у вас другая психология. Более эмоциональное начало.

– Я бы на твоем месте на это не рассчитывала, – она соскочила с подоконника, уселась рядом. Глотнула коньяку, сморщилась: слишком крепкий. Поиграла пальцами Сергея, думая о своем. – На Шеридане мы проходили гипнообработку. Включил прицел, перешел в боевое состояние. Стреляешь не думая. Мгновенная концентрация, не надо ждать, пока подействуют стимуляторы. Потом привыкаешь к трупам. Воспринимаешь их как часть пейзажа. Ешь рядом. Даже шутишь. Потом они возвращаются. Снова умирают у тебя на глазах. Можно пройти психокоррекцию. Но сильно не поможет. Только войдет в привычку. А они снова приходят. Разговариваешь с ними во сне. Уговариваешь уйти. Стараешься, чтобы у тебя не было свободной минуты. Работаешь, как проклятая, потом или пьешь, или сидишь в компании, или куришь дурь. Под кого угодно ляжешь, лишь бы одной не оставаться. Иногда приходишь в ярость. Пробуждается инстинкт убийства. Готова выстрелить в официанта из-за того, что пиво теплое. Попадаешь снова на боевые, приходишь в бешенство. Стреляешь во все, что шевелится. Как будто убиваешь призраков. На самом деле они не умирают. Уходят ненадолго. Потом их становится еще больше. От этого у ветеранов часто съезжает крыша. Напрочь. Не помогают ни драки, ни девки. Им записывают новую личность, переводят к черту на кулички. Вряд ли это надолго помогает.

– У нас были стимуляторы, – кивнул Сергей. – Взводный дал команду, броня наширяла так, что господом богом себя почувствовал.

– Это на первых порах. Пока себя слабо контролируешь. В бою дозы будут минимальными. Или их совсем не будет. Или, если слабину дашь, пошлют тебе код по радио. Станешь как кукла на веревочке. Потом очухаешься – ни черта не вспомнишь.

– Ты уверена? – с сомнением спросил Сергей.

– На все сто. Мне ли не знать. Если ты в линейной роте, значит гипнообработку уже прошел. Не волнуйся, ее редко активизируют. Только в самом крайнем случае. Роботы хреново соображают и дохнут ни за грош. А стоят очень дорого. Так что живи спокойно и не думай об этом. Когда «включишься» – все равно ничего не вспомнишь.

– Не боишься об этом говорить?

– Ты об этих, о «молчи-молчи»? – Магда презрительно показала глазами на потолок. – Да пусть слушают. Тоже мне секрет. Даже лучше для тебя. Если ты об этом заранее узнаешь – меньше шок. Меньше повреждение казенного тела.

– Чего ты разошлась? Ты на себя не похожа, Магда, – попытался успокоить ее Сергей.

– На себя в зеркало посмотри, – угрюмо огрызнулась она. – Тоже мне, образец спокойствия. Да у тебя глаза просто тухлые. Тебе сколько записали?

Сергей отпил из бокала. Бессмысленно покрутил его в руке.

– Шестьдесят четыре.

Ее брови удивленно поползли на лоб.

– Ни хрена себе… Ой, извини… А я тебе еще мораль читаю. Ваши боссы просто мясники.

– Извини, нас наверняка слушают. Мне запрещено об этом говорить.

– Ясен перец. Когда это было разрешено. Конечно, слушают. Поехали-ка ко мне, а, Серж? Выкини эту хрень из головы. Черт, я говорю, как солдафон. Поедем, а?

– Не хватало еще со мной из жалости трахаться, – неожиданно резко ответил он.

– Дурак ты, – она оседлала его ноги, крепко поцеловала в мокрые от коньяка губы. Безапелляционно распорядилась: – Гнездышко потом обустроишь. Поехали. Немедленно.

5.

Операционный зал линейного крейсера «Варяг» – флагманского корабля экспедиционной эскадры Союза Демократических Планет. Двухметровая тактическая голограмма в центре овального отсека забрызгана редкими значками кораблей, исчерчена зелеными векторами их движения. Яркие белые точки звезд. Крохотные серые шарики планет. Планета-цель подсвечена ярко-голубым. Джорджия. Сырьевой рай. Глухая окраина прогнившей Земной Империи. Только извращенец с гипертрофированным самомнением мог назвать свою кучку планет таким громким именем. Как будто люди остальных государств вышли не с Земли. Которая давно захлебнулась в технологическом дерьме суперцивилизаций, превратившись в безжизненную помойку.

Контр-адмирал Корсак нервно дернул плечом, возвращаясь из своих мыслей на бренную палубу. Он не был стратегом. Не был философом. И что на него нашло? Он был простой разменной пешкой. Отличным тактиком, способным в заданные сроки выполнить поставленную задачу. Хотя почти не имел модификаций. Только увеличенный мозг с кристаллами вживленных блоков дополнительной памяти, хранящих тактические наставления на все случаи жизни. В отличие от своих офицеров, сидящих у постов управления по окружности отсека, укутанных в коконы боевых скафандров. Мотивированных до предела. С вживленными интерфейсами, с усиленным, не боящимся перегрузок скелетом. Приспособленных к жизни на корабле лучше, чем на поверхности планеты. Выращенных за два года в инкубаторах флота. Не знающих другой цели, кроме победы над противником. Впрочем, не знающих и самого противника. Противник, это тот, на кого укажет куратор Совета во время инструктажа. Хотя им еще повезло. У них хотя бы осталось чувство страха. Они боятся умереть, не выполнив задачу. Боятся повредить или использовать не по назначению дорогую матчасть. Техника дороже людей. В отличие от того же десанта первой волны. Разменных камикадзе, стремящихся умереть во славу Демократии. Выращенных за месяц по ускоренной программе. У которых инстинкт самосохранения и страх смерти отсутствуют от рождения. Только генетически привитое стремление захватить указанный плацдарм и удержать его до высадки главных сил. Живые роботы. Все равно упрощенное тело не живет больше месяца после активизации. Не то что командос-невидимки, выращенные вместе со своей роговой броней, чьей задачей, наоборот, будет необходимость выжить как можно дольше, уничтожая живую силу противника, его средства связи и управления. Способных пить грязную воду болот, переваривать любую органику и убивать сотнями способов.